Когда Владимир Барановский в конце 60-х – начале 70-х учился в МГИМО, это было строгое время. Девушки не могли появиться в институте в брючном костюме, это считалось вызывающим. А студент Барановский носил бороду, и это тоже почему-то возбранялось.

На дне зеленого каньона – полуразрушенный древний храм поэтов Гунонкави. Вы в одиночестве бродите среди камней, вдыхая древнюю сырость открытых усыпальниц. Ощущение такое, будто в любой момент сверху, с рисовых террас, может прилететь стрела. Или вдруг набежит толпа туземцев, чтобы измазать вас в петушиной крови и заколоть на радость богам. Хочется побыстрее уйти – к кокосам-бананам-папайам, к солнечным пляжам и виллам, ведь вы на острове Бали, здесь рай на земле, как говорят туристические проспекты… Но ноги какие-то ватные: то ли дикая влажность напитала мышцы, то ли инопланетные существа, которые, возможно, хоронили здесь своих, уже вошли с вами в контакт.

Юрий Кобаладзе, выпускник МГИМО 1972 года, был журналистом, разведчиком. Теперь он профессиональный лоббист, специалист по GR. Хотя сам считает, что лоббизмом занимался всегда.

О «ракетном кризисе» 1962 года написано предостаточно. Но пока никто не видел в открытой печати воспоминаний советских специалистов, командированных на Кубу для защиты «завоеваний революции». MJ получил эксклюзивное право опубликовать отрывок из записок генерала ПВО Степана Наумовича Гречко - одного из тех «секретных советико», которые в разгар холодной войны создавали ядерный кулак у берегов Америки.

Когда Марианна Забавина училась в школе, она была влюблена в… Генри Киссинджера. Интеллектуально влюблена. «Он мне очень нравился своим подходом к политике. Тем, что придумывал новые дипломатические ходы. Знал, как сделать лучше для своей страны. Мне хотелось понять, что движет этим человеком. Через интерес к Киссинджеру мне открылся характер политического деятеля».

В свои 28 лет Иван Гудков, выпускник МГИМО (2000, МП; магистратура Института европейского права, 2002; аспирантура МИЭП, 2005) все еще выглядит студентом-старшекурсником. Хотя он уже один из управленцев, пусть и не крупных, но в глобальном гиганте, который, как шутят в народе, «наше всё», – то есть в «Газпроме».